Первой начала паниковать Августина. Она грозилась навечно проклясть всех и вся, призывала на помощь войска метрополии, возмущалась, почему же Эйлингтгон всё ещё не уничтожил негодных корсаров, как она их называла. Изредка доктор переставала кричать и лишь тихонько всхлипывала, шёпотом молясь давно забытым богам.

Никто, однако, не обращал на неё внимание. Капитан «Повелителя космоса» широкими шагами мерил рубку, заложив руки за спину. Копна длинных русых волос растрепалась, верхняя пуговица мундира впервые за много лет была небрежно расстёгнута. Лекриан, Вандарлейер и Алиранд играли в покер на перевёрнутом столике. Шуршали сдаваемые карты, бряцали монеты, но раскрепощённого смеха, неизменного атрибута карточных баталий трёх друзей, не было слышно. «Поддерживаю». «Я пас». «Поднимаю на два доллара». Привычные фразы произносились механически и звучали безжизненно; мысли мужчин были далеки от игры. Неллейя, внешне спокойная и невозмутимая, вот уже второй час меланхолически разглядывала пиратский фрегат, конвоирующий «Повелителя космоса». В рубке царила атмосфера безысходности.

-Кэп, они взяли левее на тридцать градусов. Теперь мы движемся прямиком к пятой планете системы, в которой сейчас находимся. – Хлейки резко крутанул штурвал. Выругался. Корабль сильно накренило и люди под действием искусственной гравитации скатились к левому борту. Через несколько секунд «Повелитель космоса» стабилизировался. Члены экипажа начали понуро вставать. Вандарлейер, ползая на четвереньках, собирал упавшие карты. Никто не сделал штурману замечания, только Эйлингтон холодно и пренебрежительно взглянул на Хлейки. Тот выдержал тяжёлый капитанский взгляд, а затем сказал вызывающе-упрекающим тоном:

-А вы, кэп, умеете ж ведь выбирать заказчика. Если я не ошибаюсь, та конторка, от которой мы получили контракт на исследование систем этого сектора, обещала мирный круиз за неплохие деньги. А что в итоге? А в итоге мы в полном дерме! – Красивое лицо Хлейки исказила гримаса ярости. Со стороны казалось, что он готов броситься на капитана.

-Успокойся. — Голос Эйлингтона звучал непривычно мягко, устало. – Посмотри лучше, какая информация есть в базе о нашей будущей тюрьме. — Капитан кивнул в сторону иллюминатора; там, вдалеке, виднелась средних размеров землеподобная планета. Тёмно-синие океаны перемежались зелёными архипелагами; некоторые из них были достаточно большого размера. Облачность говорила о наличие атмосферы.

Эйлингтон, отдав приказ-просьбу, продолжил расхаживать по рубке. Монотонно постукивали каблуки его капитанских сапог. Внезапно звук прекратился. Капитан остановился около иллюминатора и стал внимательно что-то разглядывать. Неллейя отошла, чтобы освободить ему место.

-Прекрасная, прекрасная планета! И эти изумительны кучерявые облака!.. Они словно нежно пеленают её. Если бы не те обстоятельства, при которых мы приближаемся к этому шедевру мироздания, я бы отдал сердце вершине божественного искусства, которое имею счастье созерцать. Вижу, вы разделяете мои эмоции, капитан? – Вандарлейер со спины подошёл к Эйлингтону, уставился в иллюминатор через его плечо и произнёс свою романтическую тираду. Августина на секунду перестала стенать и взглянула на планету. Вид будущей тюрьмы не дал девушке желаемого утешения, и она залилась слезами пуще прежнего.

На Вана никто не обратил внимания. Сам же он как будто смутился своих слов и поспешно отошёл от Эйлингтона.

-Кэп, официально этой планеты не существует. — «ОшибкаОшибкаОшибкаОшибка». Электронный компьютерный голос заунывно подтверждал сказанное штурманом.

Неллейя украдкой взглянула на Эйлингтона. Светло-голубые глаза капитана ничего не выражали.

Внезапно завизжала колонка межкорабельной связи. С небольшим опозданием на бортовом компьютере появилось уже знакомое всему экипажу лицо пирата со сверхсветого корабля.

— Друзья, — мясистые губы корсара расплылись в плотоядной ухмылке, — наш войаж подходит к концу. Место прибытия можете разглядеть во всех подробностях в иллюминаторе. Ваше туристическое агентство благодарит…

-Хватит болтать. — На экране появился ещё один человек. Одет он был просто, но элегантно. Необычно. Из-под длинного тёмно-синего фрака выглядывал белый воротничок рубашки. Резкие ястребиные черты лица незнакомца оттенялись тёмной, старомодно причёсанной шевелюрой полудлинных волос. В голосе слышались повелительные нотки. – Имею честь разговаривать с капитаном «Повелителя комоса»?

-Да. – Эйлингтон постарался вложить в одно единственное слово как можно больше презрения. Получилось. — А с кем я имею честь говорить?

Долю секунды незнакомец во фраке медлил с ответом. Потом он вдруг надел на себя тонкую ехидную улыбку. В колонке послышался тихий смешок.

-Быстро же ты забываешь друзей, Артур. Да и на врагов у тебя тоже короткая память. Говоришь, не узнаёшь, так? Может быть, скажешь, что не узнаёшь и это, а? – Пират поднял ладонь, прежде покоившуюся на приборной панели, и поднёс её к камере. Из монитора на наблюдателей глядела небольшая татуировка в виде носорога.

-Чёрный Хью?.. — Капитан привстал со стула и тяжело опёрся о спинку. – Бывший штурман… Мятеж… Я же дал тебе маломощный шлюп и высадил около пригодной для жизни, но необитаемой планеты… Как же?..

— Она оказалась не такой уж необитаемой, как ты думал. — Хью тоже встал и теперь плавно разглаживал невидимые складки на фраке. — Однако, мне пора. Ещё увидимся, амиго. На стыковку пойдём в пятистах километрах от поверхности, с другой стороны планеты. И не шали, — пират весело подмигнул. Связь прервалась.

-Кэп, кто это? – Хлейки быстро поднялся и помог капитану сесть.

«А ведь ты уже и забыл, что хотел меня пять минут назад на куски порвать. А Хью был не такой. Он бы не забыл», — подумал Эйлингтон, а вслух сказал только:

-Бывший штурман. Мы начинали вместе, — видя, что Хлейки хочет задать ещё один вопрос, капитан добавил, — я потом всё расскажу. А сейчас пусти меня на своё место. Я сам поведу корабль. – Эйлингтон уже в должной мере овладел собой и сумел высказать просьбу интонацией, не допускающей возражений. Хлейки послушно освободил место.

Сев на штурманское кресло, капитан «Повелителя космоса» тут же заложил плавный поворот. Корабль теперь двигался чуть левее и ниже пиратского фрегата.

-Не подумайте, что я вам указываю, капитан, но тягаться с этими парнями было бы глупо, — Алиранд предостерегающе положил руку на плечо Эйлингтона.

-Никто и не будет тягаться, — полушёпотом пробормотал капитан, ни к кому конкретно не обращаясь. — Всё будет, — он ещё чуть-чуть изменил курс, — гораздо проще.

Оба корабля уже частично обогнули планету. Теперь все могли увидеть то, что так привлекло внимание Эйлингтона несколько минут назад. Ещё одно небесное тело, приближающееся по размеру к первой планете, пряталось за пиратским логовом. А вокруг него располагался обширный астероидный пояс.

-Эти планеты сейчас столкнутся? – вскрикнула Неллейя

-Нет, — капитан повернул ещё на несколько градусов левее, — нет, просто, очевидно, их траектории проходят очень близко друг к другу, — пиратский фрегат наконец-то заметил поползновения «Повелитенля космоса» сменить курс и резко свернул, преграждая «Повелителю» путь в открытый космос, — и это наш шанс! – Закончил свою мысль Эйлингтон и сильно крутанул штурвал вправо, одновременно увеличив скорость до максимума. Всё, что было в каюте, включая людей, полетело. Вспыхнул в иллюминаторе красный луч. Ничего, однако, не произошло. «Неужели успели?!», — мелькнуло в голове у Эйлингтона. Его план заключался в том, чтобы подойти к фрегату как можно ближе и занять мёртвую зону между двумя основными корабельными лазерами. И его план удался?

-А если они войдут в подпространство?! – заорал Алиранд, перекрывая своим могучим басом рёв двигателей.

-Не посмеют, — ответствовал ему Эйлингтон, смеясь, – побоятся выйти в трёхмерное пространство посреди астероидного пояса. Всё идёт так, как я и задумал!

-Ты сумасшедший, — Алиранд кое-как поднялся и теперь тряс капитана за плечи, — они ведь…

Фрегат опять изменил курс. Эйлингтон молниеносно последовал за ним.

-Не мешай, — крикнул капитан Алиранду, — поздно сдаваться. Если мы выйдем из мёртвой зоны, то они нас испепелят!

Хлейки поставил корабль в режим автопилота и, откинувшись на спинку кресла, вальяжно затянулся дорогой сигарой, привезённой из столицы метрополии — Земли. Слащавый запах моментально наполнил рубку.

-Кэп, хотите? – штурман сквозь плотную завесу табачного дыма, слегка прищурившись, взглянул на капитана «Повелителя космоса».

Тот лишь улыбнулся, но ничего не ответил. Хлейки, раскуривая свои кубинские сигары, всегда задавал этот вопрос. Хотя знал, что капитан уже много лет не курит. Однако, традиция, заведённая ещё в те времена, когда они вдвоём плавали на торговце, оставалась незыблемой и по сей день.

Дверь в рубку отворилась.

-Мальчики, кто хотел кофе? – голос, доносившийся со стороны входа в каюты экипажа несомненно принадлежал Неллейе, исполняющей обязанности специалиста по экологии в исследовательской экспедиции «Повелителя», но капитан Эйлингтон не мог удостовериться в этом наглядно.

-О гуманоид, что решился потревожить мой покой, яви же свой лик, — сказал Хлейки и тут же заржал.

-Не смешно, — из-под тёмно-серого покрывала, сделавшего неузнаваемыми контуры окружающих предметов, выпросталась маленькая изящная ручка и поставила на журнальный столик две чашки с дымящимся содержимым, — В один прекрасный день кислородные генераторы откажут из-за вашего курева. Фу! Какая гадость! Ещё раньше я отправлюсь на тот свет из-за этого тошнотворного запаха, — высокий сопрано затих, и через долю секунды мужчины услышали хлопок закрывающейся двери.

-Женщины, — саркастически протянул штурман, театрально наморщив лоб.

-Точно, — поддержал его капитан.

С минуту они просидели молча. Каждый думал о своём. Хлейки — об одной очаровательной особе, свадьба с которой была назначена на дату возвращения экспедиции, а Эйлингтон – о бывшей жене, отказавшейся терпеть двухгодичные разлуки ради месяца семейной жизни.

«Пока что тебя жду лишь я, а представляешь, появятся дети?! Они же ведь будут расти без отца! А если с тобой что-нибудь случится? Космические пираты, астероид, отказ двигателя… Космос непредсказуем, космос – для молодых… ты сам так говорил!». Тогда он вспылил. Может, зря?

-После этого рейса ухожу на покой, — неожиданно для самого себя проворчал капитан.

-Кэп?! Кэп, вы серьёзно хотите…

Голос Хлейки потонул в оглушительном скрежете. Лайнер сильно тряхнуло, приборная панель замигала десятками красных лампочек, сообщающих о повреждениях в различных частях корпуса. Эйлингтон стремительно вскочил со своего места.

В рубку вбежал Лекриан, корабельный механик, следящий за состоянием фрегата.

-Какого чёрта? – капитан почти что выплюнул свой вопрос

-Это я бы хотел спросить у нашего дражайшего штурмана, который…

— Отвечать по форме! Что произошло с двигателями?

-Двигатели в порядке. Когда корабль тряхнуло, я находился в техническом отсеке. Все три турбины функционируют нормально.

-Хлейки?! Ты говорил, что ближайший астероидный пояс находится в пяти часах полёта по стандартному времени. Я сам сверялся с картой, так что в этом сомневаться не приходится. Пираты? Наши сканеры засекли бы их. Что ещё остаётся? Может,..

Ещё один мощный толчок сбил всех присутствующих в комнате с ног. Звонко разбились чашечки с кофе.

-Кэп, похоже, я понял,- сдавленно произнёс штурман и, не дождавшись ответа, вскочил и кинулся к пульту управления. Через одно мгновение корабль уже менял курс. Как раз вовремя. Нечто с ужасающим скрежетом притёрлось к поверхности фюзеляжа. Металл деформировался.

-Чёрт подери, мой корабль чуть не протаранили! – капитан резким движением сдёрнул со стены трубку корабельной связи, — всем членам экипажа срочно пройти в рубку! Повторяю: всем членам экипажа срочно пройти в рубку!

Тишина, наступившая после приказа Эйлингтона, оглушала сильнее, чем рокот громкоговорителей, транслировавших слова капитана в каждой каюте.

Первой вошла Неллейя. Эколог, очевидно, хотела отпустить ядовитый комментарий о профессиональных качествах штурмана, но, увидев растерянность капитана, Хлейки и Лекриана, воздержалась. Дело явно оказалось хуже, чем она думала.

Августина, дипломированный доктор, вошла следующей и осторожно присела на край опрокинутого табурета.

-Похоже, мы стали жертвой сверхсветовых фрегатов. Иначе детекторы обнаружили бы нападающие корабли, — Вандарлейер, специалист по негуманоидным цивилизациям, едва протиснулся в узкое отверстие двери и, нарушив тишину, сказал то, о чём догадались уже почти все.

-Скажи мне, какая цивилизация в этом секторе галактики может обладать технологиями, позволяющими создавать сверхсветовые фрегаты? – не открываясь от своих манипуляций с управлением фрегатом, спросил Эйлингтон.

-В том-то и дело, что никакая. Есть лишь два варианта, объясняющих то, что в космическом захолустье нам попались эти чудеса технологии. Боюсь, ни первое, ни второе моё предположение вас не обрадуют, кэп.

-Говори быстрее, Ван, — недовольно процедил Эйлингтон, — скорее всего, прежде чем атаковать вторично с нами попробуют связаться, однако я могу ошибаться.

-Извольте. – Вандарлейер любил изъяснятся анахронизмами, — первый, наименее вероятный вариант, заключается в том, что Совет Десяти решил развязать войну с конфедерацией и теперь Империя копит огромные силы на границах, — специалист по негуманоидным цивилизациям помолчал, — второе моё предположение подразумевает, что один из пяти наиболее влиятельных пиратских баронов обосновался на одной из планет той системы, в которой мы сейчас находимся. Если это действительно так, то, вы правы, сначала вам предложат отдать корабль без боя. Но если Империя и вправду решилась на войну… Эти ребята не оставляют свидетелей.

Примерно на середине речи Вана – так его называла вся команда корабля – в рубку вошёл Алиранд, ответственный за безопасность экспедиции.

-Если это действительно то, о чём я подумал, то два наших лазера ничем не помогут. Но карманные лазеры точечного применения всё же лучше иметь каждому из вас, — Алиранд раздал всем членам экспедиции по одному небольшому оружию.

После того, как эхо от басовитого голоса военного окончательно затихло, в рубке опять воцарилась тишина. Все ждали неминуемого.

-Кэп, наши радары засекли то место, где этот сверхсветовой монстр ещё не вошёл в подпространство, — Хлейки указал Эйлингтону на мигающую красную точку, расположившуюся у самой границе видения пилингаторов.

-Скоро локаторы потеряют сигнал, но пока… — капитан «Повелителя космоса» приблизил картинку.

На экране появился большой фрегат, с виду похожий на какую-то хищную рыбу: вытянутый корпус, переходя в фюзеляж, сужался; турбины и ускорители чем-то напоминали горизонтальный плавник.

Вскоре картинка покрылась сеткой помех, а потом и вовсе исчезла. Эйлингтон уменьшил масштаб. Красная точка мигнула в последний раз.

-А тут он вошёл в подпространство, — выдохнул Хлейки

-И случилось это три минуты назад , — дополнил его капитан, — после этого он вышел оттуда на одну микросекунду, попытался прорубить туннель в наш корабль, не особо, впрочем, заботясь о герметичности, а потом… — Эйлингтон ещё раз сверился с приборами, — а потом…

-Эй, там, на развалюхе, как меня слышно? Приём. – Бортовой компьютер внезапно отобразил картинку, изображающую ухмыляющуюся рожу на фоне многочисленной техники, пестрящей множеством переключателей и индикаторов.

Эйлингтон кинул быстрый взгляд в иллюминатор и оторопел. В ста метрах от «Повелителя космоса», там, где ещё секунду назад ничего не было, красовался прекрасный в простоте своей формы сверхсветовой фрегат.

Ещё один апокалипсис

Профессор Вилькент как раз заканчивал свой второй завтрак, когда раздался звонок в крышу. Неторопливо отставив от себя чашечку с кофе, учёный вышел из-за стола и направился к пульту управления домом. Раздался повторный, ещё более длительный звонок.

"Какие же нынче нетерпеливые курьеры", — с досадой пробормотал Вилькент, нажимая на кнопку, открывающую люк.

Створки крыши разъехались, и на небольшую площадку в центре комнаты приземлился компактный звездолёт. Ещё в воздухе его дверца раскрылась, а как только летательный аппарат осуществил посадку, из его корпуса выпрыгнул молодой Землянин в военной форме.

Вилькент с интересом взглянул на невысокую фигуру незваного гостя. Несмотря на достаточно молодой возраст, лицо незнакомца было изрезано глубокими морщинами. Пронзительный васильковый цвет глаз, который так выдает молодые и романтичные натуры, странно контрастировал с их жестким, проницательным выражением. Мощная волна живой энергии пробудила Профессора. Он невольно отпрянул, встретившись с этим взглядом.

Интерес и даже любопытство овладели Вилькентом. При прочих равных обстоятельствах он милостиво отнёсся бы к такому гостю, однако одно настораживало и даже чуть-чуть пугало седовласого учёного. Человек, только что выпрыгнувший из звездолёта, был одет в военную форму, а армейских профессор не жаловал.

В его небольшое жилище-лабораторию редко залетали люди, а те учёные, академики и прочие представители научного мира, изредка появляющиеся на его астероиде, были единственными гостями исследователя. Военных же профессор не видел и не хотел видеть с тех пор, как покинул родную Землю.

"Земля… Как давно это было. Огромный мегаполис, центр реализации амбициозных проектов и исследований, большая лаборатория, и он, юный учёный, подающий большие надежды… А потом…", — профессор внезапно погрузился в воспоминания, как часто бывает со старыми людьми. Чело его омрачилось. Внимательный человек отметил бы это и не стал тревожить старика, но военному, очевидно, было не до того.

— Сэр, сэр, нам срочно нужно вылетать на Землю! Сэр, проснитесь! — офицер тормошил Вилькента за плечо.

-Что такое? Кто..? Я не… — профессор чуть пошатнулся, опёрся рукой о стол и прояснившимися глазами взглянул на военного, — Что Вам от меня надо?

-Беда! Большая беда! Земля в опасности! Я всё объясню позже, залезайте в мой звездолёт, — офицер то и дело переходил на фальцет, непонятно жестикулируя и продолжая трясти Вилькента.

С необычайной для такого хрупкого человека силой, учёный оттолкнул военного и сел обратно в своё кресло. Настроение исследователя заметно ухудшилось.

-Во-первых, вы прервали мой завтрак, — холодно сказал он, беря свой кофе, — а во-вторых, вы, не представившись, начали со мной диалог.

Ноздри военного то сужались, то расширялись, лоб пересекла багровая морщина, а щёки офицера пылали. Однако он сумел сдержать себя, а когда начал говорить снова, голос его был хоть и высок, но спокоен.

-Я Аркинперн Измар, поручик космических сил Земной Федерации, прибыл сюда с приказом доставить вас в Главный штаб управления обороны…

-Чем обязан такой чести? — прервал Аркинперна учёный

-Сэр, Земля в опасности. Наши приборы засекли космические корабли, не принадлежащие ни одной из известных нам разумных фракций. Ваши знания в области различных цивилизаций огромны, и…

-Можете не утруждать себя длинными речами, я понял, что вы хотите, чтобы я вернулся на Землю и поишачил бы на Федерацию, — профессор выдержал выразительную паузу, — мой ответ — нет.

-Но сэр, — выдавил Измар.

-Нет и ещё раз нет! — лицо Вилькента исказила гримаса ярости.

-Но почему? — военный готов был разрыдаться, — От этого зависит не только судьба человечества, но и моя. Ведь если я вернусь на Землю один…

Офицер поднял глаза на учёного. Вилькент смотрел на него с открытым презрением.

-Садись, — промолвил он, — дело не в тебе, сынок, всё гораздо сложнее. А теперь, прошу тебя, выслушай одну историю. Одну очень короткую историю. Сорок лет назад, когда я был таким же молодым, как и ты, на Землю напал Пакирнав, воинственная мегаимперия, уничтожавшая всё на своём пути. Казалось, пути к спасению не существовало…

-Я проходил в средней школе курс истории, — вспылил молодой военный, — а пока мы тут разговариваем, Земля, быть может, уже гибнет…

-В случае, если я не. закончу свой рассказ, шансы на то, что ты улетишь отсюда без меня, резко возрастут, — хладнокровно возразил профессор. Так вот, — продолжил он, — в тот день я нашёл путь к спасению. Дело в том, что в молодости я увлекался историей и культурным наследием различных негуманоидных цивилизаций. Мне удалось установить, что некогда существовала империя, жители которой были крайне похожи на пакирнавцев. Два тысячелетия назад эта империя была повергнута с помощью громкого звука. Всё было крайне банально. Всего-то нужно было создать звуковую волну силой в несколько гигадецибел. С этой-то догадкой я и обратился в Главный штаб. Дураком же я был тогда… Я верил всем подряд, я думал, что Федерация — абсолютное благо; Суд, не знающий ошибки… И я был наказан. Какой-то офицерик внимательно выслушал меня, а затем сказал, что мои идеи абсурдны. Абсурдны?! И я ушёл. Я брёл по улице, ошарашенный, ничего не понимающий, когда с неба упала бомба. Нет, я не умер, меня лишь зацепило. Осколочная рана в бедро. Не помню как, но я оказался в госпитале. Раненых было много, очень много, а врачей мало. Опять и опять вперёд меня на операционный стол несли военных, чиновников, бизнесменов, кого угодно, только не меня. А я был никому не нужен. Один со своими благородными, но всё же отвергнутыми идеями; один со своими муками и страданиями. И моя рана загнила. Ты не знаешь, сынок, каково это — чувствовать запах собственной гнили и лежать прикованным к постели. Через день после того, как меня положили в эту чёртову больницу, мне пришло известие о смерти моей матери во время очередной бомбардировки, а я лежал ничком и ничего не мог сделать! Я думал, что скоро умру, и тогда это казалось мне лучшим, что могло со мной произойти. Но я жил. День, второй, третий… Время тянулось ужасно медленно. На третьи сутки всем больным раздали звукоизолирующие наушники, а на четвёртый день после моего ранения война закончилась. Они всё-таки использовали мою теорию на практике, приписав это открытие какому-то известному инженеру, фавориту мэра столицы Федерации. Меня всё же успели прооперировать. Из всех многочисленных операций и дней между ними я мало что запомнил. Но одно я помню хорошо… Меня только выписали из больницы, я шёл по главной улице моего города — опустошенный и подавленный. И ты знаешь, тогда я не хотел быть человеком, не хотел быть гуманоидом! Я ненавидел всех: торговца мороженым на углу сквера; счастливое семейство с коляской; врачей, спасших мне жизнь; президента; всех, абсолютно всех! Я ненавидел человечество. Это чувство всеобъемлющей ненависти врезалось мне в память надолго. Но оно осталось не навсегда, ведь ненавидеть очень быстро устаёшь. Я нашёл работу, кое-как устроил свою жизнь, встретил много достойных людей. Я был почти счастлив. И всё же прошлое тяготило меня. Сначала я переехал в другой город, потом в другую страну и, наконец, перебрался на астероид. И вот я здесь. Конечно, я не враг человечества, но и не друг тоже. Однако, я чувствую, что вся эта истории, в которую ты хочешь меня втянуть, меня не касается. Пусть выпутываются, как хотят. В конце концов, это не первый, и даже не второй апокалипсис. Я не в ответе за человечество.

Очевидно, Вилькент закончил свою речь. Его щёки пылали лихорадочным румянцем, однако голос пожилого учёного ни разу не сорвался. Измар сидел в задумчивости. Наконец, он поднял голову и спокойно обратился к учёному

— Вы не можете не лететь со мной. В конце концов, это ваш гражданский долг. Вы можете не быть другом Земли, но вы обязаны быть врагом её врагов.

-Аркинперн, ты говоришь о каком-то гражданском долге, находясь здесь, на астероиде, в нескольких световых днях от штаба. Здесь Я — Хозяин, здесь Моя Воля — Закон…

-У меня там, на Земле дочь, — тихо сказал Измар.

Лицо Вилькента на одно мгновение исказила странная гримаса, но он быстро взял себя в руки.

-Я знаю, мне вас не переубедить, — ещё тише, почти шёпотом продолжил молодой солдат, — я выслушал вашу историю, выслушайте же и вы мою. Десять лет назад один мальчик пятнадцати лет отроду стал сиротой. Родители его были астронавтами, первооткрывателями неизвестных человечеству планет. Вы, верно, помните, что в то время Федерация была на гране кризиса, связанного с колоссальным перенаселением центральных планет: Земли, Марса и Венеры, так что подобная профессия была как никогда востребована. И вот, неким малоизвестным учёным придумывается план по спасению человеческой цивилизации. "На орбитах всех планет, принадлежащих галактическому союзу, должны быть, во что бы то ни стало построены мегаглобальные станции, своеобразные города в открытом космосе", — вот что предложил этот профессор, двоюродный брат одной крупной "шишки" в парламенте. Но вот загвоздка: для постоянного питания этих станций кислородом необходимы огромные постоянные денежные затраты. Учёный предусмотрел и это. На далёкой-далёкой звезде обнаружился самовоспроизводящийся газ, способный заменить воздух. Дело осталось за малым: долететь до этой звезды, преодолев огромные температуры, добыть столь необходимый газ и вернуться обратно на Землю. Посланы на это задание были родители того юнца, о котором я и веду свой рассказ. И вот, сопровождаемые ликующими возгласами и приветствиями, легендарные астронавты идут к новейшему космическому кораблю, термоустойчивому и способному на дальние путешествия. Малец махал рукой, родители отправляли ему воздушные поцелуи. Казалось, ничего не может случиться с этими двумя героями, но жизнь — штука несправедливая. Через две недели полёта с компьютеров корабля пришло автоматическое сообщение о повреждении обшивки, на следующий день космический аппарат пропал с радаров. Героям дают посмертные ордена, юношу отправляют в Департамент опеки. Тот как будто сходит с ума. Он бегает по всем инстанциям; отчаянно умоляет снарядить спасательную экспедицию, чтобы обследовать планеты, возле которых произошло крушение… Но все попытки молодого человека тщетны, ему пригрозили сумасшедшим домом, дело замяли… И тут приходит ошеломляющее известие. В недрах Юпитера, одной из центральных планет Федерации, находят аналогичный по свойствам газ. Тот самый учёный, предложивший идею полёта, теперь выступает с пламенной речью о том, что Земля, люди, само человечество спасены… Всего за несколько недель новоявленный "гений" награждается всеми возможными премиями и медалями, ему в управление дают специально созданный департамент. Народ празднует, веселится, распевает песни, восхваляющие их нового кумира… Лишь только юноша, шестнадцати лет от роду, плачет, забившись в самый дальний угол детского дома. Только он не понимает, почему все чего-то празднуют, смеются, веселятся… Лишь он, Измар Аркинперн, не в силах понять почему, ради чего, для кого умерли его родители.

Офицер взглянул в глаза учёного, но не сумел ничего разглядеть за бликами стёкол очков. Похоже, профессор не собирался ничего говорить, поэтому Измар продолжил свою горячую речь.

— Тогда, именно тогда, я понял, что мой долг — верно служить Земле и своими действиями сделать так, чтобы не было этих случайных смертей, чтобы люди знали правду и понимали её, чтобы они могли отличить добро от зла и всегда найти верный путь на замысловатых перекрёстках судьбы. Я понял, что моё несчастье — лишь следствие того, что кто-то, живший до меня, поддавшись своему горю, вместо того, чтобы осознать всю жалкость положения человечества и помочь ему выбраться из тупикового коридора нынешнего хода развития, возненавидел его. И я решил…

-Ты, я, все ныне живущие слишком слабы для выполнения той благородной миссии, о которой ты мне говоришь, — задумчиво произнёс Вилькент, перебивая Измара, — один человек, один ничтожный человек не может изменить ход истории. Что ты собираешься делать? Становиться президентом Федерации? — Не смеши меня, — горько произнёс учёный! Даже если тебе каким-то чудом удастся возглавить эту тупую толпу, называемую человечеством, даже если ты получишь Обруч президента, что ты сможешь сделать?! Прогнивший насквозь аппарат бюрократов не даст тебе отступиться от однажды начертанного, провозглашенного и одобренного проекта, никто не позволит тебе идти против течения реки, никто не захочет признать своих ошибок. Ты попросту будешь марионеткой в руках многочисленного правительства.

-Всё правильно, — смиренно ответил Измар, — поэтому я и не жажду власти. Я считаю, что пока что человечество слепо, но когда-нибудь человек прозреет и сможет найти истинный путь. Рано или поздно родится НЕКТО, способный изменить существующий порядок вещей и единственное, что может этому помешать — преждевременная гибель цивилизации. Моя миссия — предотвращать эту гибель как можно дольше, ведь с каждой новой секундой появление спасителя всё вероятней. Я не друг человечества, но я враг его врагов. И потому сегодня, сейчас я спасу мир… С твоей помощью.

-Ты просто осёл, если думаешь, что я тебе…

Вилькент остановился на полуслове, увидев, что военный вытащил из-за пояса бластер и нацелил его на сердце старика.

-Ладно, — устало проговорил учёный, отводя рукой дуло, — сегодня я уничтожу врагов человечества, но цивилизация всё равно погибнет. Если не от очередного апокалипсиса, так от произвола власти. Измар, ты не можешь понять одного. Рано или поздно человечество всё равно канет в лету, ведь с каждым тысячелетием петля затягивается всё сильнее. Сейчас ты, возможно, выиграешь какое-то время для цивилизации, но потом… Что будет, когда ты умрёшь? Кто продолжит твою благородную миссию?

-У меня уже есть верные последователи, я основал свой орден, призванный оберегать человечество, я…

-Измар, сынок — тихо вымолвил Вилькент, по-стариковски приложив морщинистую руку к кольнувшему сердцу, — мне жаль тебя. Оставь все эти замыслы. У тебя ничего не получится, к тому же ты живёшь одну единственную жизнь, так проживи её с удовольствием, не отягощая себя пустыми заботами и безнадёжными стремлениями.

-Не могу, — еще тише вторил ему Аркинперн, — кто-то должен сделать то, что делаю я.

Учёный покачал головой, но ничего не ответил. Военный уже спрятал бластер в кобуру, однако Вилькент, не возражая, залез в кабину звездолёта. По его щеке катилась одинокая старческая слеза.